В ожидании Широкова

Мороз лютовал, а вот страшные подмосковные пробки куда-то испарились. Видано ли, чтобы в четверг добраться до Тарасовки меньше, чем за час...

       Железнодорожная платформа была та и не та одновременно. Когда-то сюда бежал в самоволку со спартаковской базы режимщик Александр Бубнов. Что-то привиделось, и он помчался накануне важного матча на свою дачу, чтобы потом, успокоившись, тут же совершить обратный рывок. С той поры остались в Тарасовке пара домиков да названия улиц. Вряд ли Мурат Якин их выучил, но окрестный пейзаж из окна служебного авто успел изучить наверняка. Улица Новикова-Прибоя, некогда модного писателя, умалилась с течением времени — как и слава литератора. А вот забор спартаковской базы стал выше и основательнее. В четверг, за сорок восемь часов до дерби с «Локомотивом», швейцарец собирался проводить предыгровую тренировку на «Открытие Арене», но внезапно передумал и погнал покорных репортеров в Подмосковье. За отведенное им время те успели увидеть полуобнаженного Квинси и старательного Широкова. Дебют Романа отложился до домашнего матча, хотя многие рассчитывали на его появление уже в Екатеринбурге.

       Широков с «Уралом» не сыграл. «Спартак» без Широкова проиграл. Два этих обстоятельства несколько дней существовали раздельно, становясь на каждое новое утро менее существенными, пока вдруг в четверг неведомый инсайдер не сообщил в твиттере «сенсационную» новость о конфликте русской группы игроков с главным тренером.

       Новость подхватили. Она закипела — и все в Тарасовке закрутилось так, что впервые в жизни пришлось ждать игрока на интервью два с половиной часа. Не было беготни в тарасовских коридорах, криков и суеты, но по тянущейся паузе было заметно, что обычный график команды вдруг подвергся переменам.

       В комнату, где проводят пресс-конференции и где игроков ждут журналисты, заглянул Якин. Невозмутимо посмотрел на репортеров, те даже не дернулись в его сторону — и дверь закрылась. Почему-то вспомнилось, как много лет назад отсутствие Тихонова на тренировке в этой же комнате официальные лица небрежно объясняли простудой. А на следующее утро оказалось, что он отчислен из «Спартака». Или как здесь же Романцев собирал перед последним трофеем, выигранным красно-белыми, пресс-конференцию и резал правду-матку. Хотя почему последним? На полке трофеев в той же самой комнате стоял высоченный кубок, два года назад доставшийся «Спартаку» за победу в товарищеском турнире в межсезонье.

         Новости в твиттере сыпались одна за другой. Зазвучал гневный голос агента Широкова Арсена Минасова. Его подопечного назвали зачинщиком бунта против Якина. Хотя будь так, большое интервью с хавбеком было бы отменено. Если беседа с Дзюбой по понятным причинам передвинулась на конец его переговоров с клубом, то любая крамола против Якина гарантировала абсолютный информационный вакуум любому из участников фронды.

       В коридоре вновь послышались голоса. Открылась дверь и пространство заполнила мощная фигура Дзюбы. Ни бурчания, ни ворчания — только обмен фразами перед предстоящим сбором национальной команды. Потом зашел Ребров, в поисках бутылки минералки в дорогу — и тоже мироточил совершенным благодушием.

       При бунтах в коридорах не разговаривают. Шепчутся или молчат. Здесь же говорили в голос. Обсуждая какие-то конкретные футбольные вещи. Я узнал один из голосов и заглянул в комнату напротив.

       Андрей Прончев, один из лучших массажистов страны, колдовал над растянувшимся на кушетке Широковым. Работал телевизор, где крутили повтор голов этого тура. Пятка Мамаева, гол Билялетдинова. Тема Якина даже не поднималась.

       Потом, когда мы сели на большой разговор под камеру, я спросил о мотивации и задачах. Широков ответил — и пошло интервью, без намека на присутствие тени скандала.

       Такие слухи, возможно, полезны. Тем, что проясняют вопрос на корню.

Илья Казаков